На бесплодной планете. Наша родина — космос. Роман - Страница 34

— Впрочем, ладно, — пробормотал он. — Он погиб, но погиб как мужчина. И я очень надеюсь, что гранаты Сига разорвали на части того, кто им полакомился. Для его неприкаянной души это стало едва ли не облегчением. Он встал, натянул на себя чистую одежду и посмотрел на все еще спящих товарищей. Луи казался нервным, возбужденным, другие спали спокойно. Та кровать, которая прежде принадлежала Артура, уже исчезла из дортуара — ее предоставили молодой марсианке. Можно было подумать, что Артура никогда здесь и не было, что его и вовсе нигде никогда не было. От этого «стирания» Бернару сделалось как-то муторно на сердце. Принадлежа к расе, которая всегда предавала земле своих мертвых, он бы скорее смирился, если бы они смогли провести ночь у тела погибшего друга.

Абсолютно бесшумно встал уже и Сиг, который спросил шепотом:

— У него были родные? Невеста?

— Нет, насколько мне известно. Но у него были друзья. И что мы им теперь скажем? Что опоздали всего на минуту-другую?

— Ничего не поделаешь. Это судьба, если вообще что-то можно назвать этим словом.

Завтрак прошел в мрачной атмосфере уныния. Элен незаметно убрала со стола все еще лежавшую на нем сложенную салфетку их товарища. Сделав над собой усилие, Сиг поинтересовался:

— Как там марсианка?

— Все еще спит. Уснула уже под утро. Я была вынуждена дать ей успокоительное, хотя и не знала, подействует ли оно. Подействовало. С ней сейчас Ингрид.

Спустя несколько минут появилась шведка, ведя за руку спутницу, которая выглядела смущенной и то и дело оглядывалась. Она была в одном из платьев Ингрид, которая оказалась с ней практически одного роста.

— А она действительно очень красива! — сказал Рэй. — Вы замечали, что они все красивы?

— О да, это восхитительная раса!

Бернар рассматривал марсианку с точки зрения антрополога. Что в ней поражало с первого же взгляда, так это насыщенно-золотистый цвет кожи, платинового цвета длинные волосы и серо-голубые, скорее даже фиолетовые глаза. Черты лица ее были чистыми, лоб — высоким и широким. По структуре тела она была достаточно мощной: рост — примерно 1 м 65 см (как и у Ингрид, подумал Бернар), плечи широкие и одновременно хрупкие, очень длинные ноги.

По знаку Ингрид она села за стол и с недоверчивым изумлением уставилась на поданные ей какао с молоком и несколько намазанных маслом тостов. Судя по всему, она никогда не видела подобной пищи. С минуту-другую она смотрела, как тосты едят другие, затем решилась попробовать их сама. Ее зубы были очень маленькими; съев половинку тоста, она отпила немного какао и улыбнулась: очевидно, пища не показалась ей такой уж неприятной.

Рэй попытался завести разговор на диалекте черных, но она поняла не больше, чем накануне. Она отвечала на языке плавном и звонком, богатом на гласные.

— Нужно узнать хотя бы ее имя, — заметил Поль. Указав на себя, он произнес: Поль. Остальные последовали его примеру.

Марсианка на мгновение задумалась, затем, повторив этот жест, сказала:

— Анаэна.

После завтрака, пока остальные занимались последними приготовлениями к отбытию, Бернар провел марсианку по всему «Рони». Его ждал довольно-таки досадный сюрприз. Когда он показал ей свой микроскоп, шедевр компании Карла Цейса, она громко рассмеялась, похоже, найдя в инструменте нечто восхитительное и забавное. Бернар тотчас же сократил экскурсию. Позднее, уже на более холодную голову, он подумал, что разумный народ, имеющий за собой более 30 миллионов лет истории, вероятно, достиг огромного технического прогресса, и даже учитывая тот факт, что сейчас он пребывает в упадке, все еще должен обладать остатками былого величия. Более практичным, подумал он, будет начать с самого начала, то есть выучить язык желтых марсиан и обучить Анаэну французскому. В соответствии с методом, примененным Рэем, он принялся называть ей окружающие предметы. Она сделала так же, и Бернар записал марсианские слова в фонетической орфографии. Марсианская письменность оказалась довольно-таки занятной. Она записывалась справа налево, затем слева направо, в бустрофедоне. Урок проходил в присутствии всех, кроме Луи и Поля, которые проверяли машины для назначенного на десять утра отъезда. В самом его начале все шло хорошо, но затем они столкнулись с серьезными трудностями произношения. С одной стороны, плавность марсианского языка с его множеством акцентуаций, вынуждала их совершать одну оплошность за другой, причем, судя по всему, весьма забавные, так как Анаэна хохотала до упаду. С другой стороны, ей и самой с трудом удавалось выговаривать звуки «р» и «у». Первые трансформировались в «л», вторые — в «ю», вследствие чего ее произношение начинало походить на произношение китайца или же, в зависимости от случая, англичанина. По прошествии полутора часов они уже располагали примерно пятьюдесятью существительными и прилагательными и несколькими простейшими глаголами: есть, спать и т.д. Кроме того, Анаэна поняла, что они прилетели с Земли. Урок мог бы и затянуться, если бы Элен не заметила, что марсианка очень юна (ей, вероятно, лет шестнадцать, не больше), и после испытанных эмоций ей следует больше отдыхать. Тем не менее Бернар сумел добиться от Анаэны сведений относительно того, в каком направлении нужно было искать ее народ, тлиу. Им предстояло взять курс на юго-запад.

Глава 9. На бесплодной планете

Открывавшийся из иллюминатора вид на долину постепенно сменялся другим. Бернар припал лбом к стеклу, чтобы еще раз взглянуть на тот уголок Марса, где они оставили товарища, даже не имея возможности честно сказать себе, вернутся ли они когда-либо на его могилу. «Рони» мало-помалу набирал скорость, и вскоре лагерь Семиугольника стал для Бернара не более чем воспоминанием.